Почему искусственный интеллект так пугает людей? Почему.

Пытаются приблизиться к ней. Но что представляет собой искусственный интеллект с точки зрения философа? Т&P публикуют статью доктора философских наук Сергея Голенкова, который с помощью Канта и Делеза ставит под сомнение саму возможность создания мыслящей машины.

Проблема сознания заключается в парадоксальной ситуации: мы, разумные существа, обладаем сознанием, оно у нас есть, но мы не знаем что такое сознание. Мамардашвили, определяя эту ситуацию, писал: «Сознание - это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть». Раскрывая особенность парадоксальности сознания, он указывал на две трудности в изучении сознания. Первая состоит в том, что само понятие «сознание» является предельным философским понятием, таким как понятие «бытие». А такого рода понятия не поддаются классическому родо-видовому определению. Другая трудность проистекает из того, что сознание «весьма странное явление, которое есть и которое в то же время нельзя ухватить, представить как вещь». Однако, есть еще одно обстоятельство, делающее проблему сознания особенно сложной. Дело в том, что само сознание всегда экранировано содержанием сознания. Поясню подробнее суть этой трудности.

В свое время Кант обсуждая вопрос о природе единства содержания мысли, писал в «Критике чистого разума», что условием единства содержания нашей мысли является «трансцендентальное единство апперцепции». О чем у него здесь идет речь. Вот в руке у меня лист бумаги. Эту ситуацию содержательно можно выразить следующим образом: «сейчас я держу в руке белый лист бумаги». Это словесное выражение будем считать содержанием мысли. В этой мысли соединены содержательно различные элементы. В ней присутствует представление о времени (слово «сейчас»), представление обо мне («я»), об одном из органов моего тела («рука»), представление о некой вещи («лист бумаги»), представление о свойстве этой вещи («белый»), представление о пространственном расположении листа бумаги относительно моего тела («в руке»). Кроме выраженных представлений, в этой мысли имплицитно содержаться, то есть словесно не выражены, и другие элементы ситуации, например, качество листа бумаги. Очевидно, что это все качественно (и потому содержательно) разные представления. Одни источником имеют тактильные ощущения (качество бумаги: гладкая/шероховатая), другие моторно-двигательные (держу в руке), третьи зрительные (белый цвет листа) и так далее.

Кант задает вопрос, что позволяет разным представлениям, из которых состоит всякая мысль, образовывать целое единство этой мысли? И он отвечает - трансцендентальное единство апперцепций. Это означает, что все данное в наглядном представлении многообразие объединяется при помощи трансцендентальной апперцепции в понятие объекта. Кант говорит, что это объединение есть акт, который сопровождает всякую содержательную мысль и может словесно выражен так: «Я мыслю». Иными словами, чтобы мысль о том, что сейчас я держу в руке белый лист бумаги, не распадалась на различные по содержанию представления, а была одной мыслью, эта мысль должна всегда сопровождаться актом мышления «Я мыслю».

Это «Я мыслю» и есть действие сознания в нас. Но трудность познания этого акта состоит в том, что акт «Я мыслю» всегда экранирован содержанием сознания «сейчас я держу в руке белый лист бумаги». И даже если мы обратим внимание на сам этот акт, то он становится содержательной мыслью, которая, чтобы быть единой, сама должна сопровождаться актом «Я мыслю». В этом случае мы имеем следующее словесное выражение «Я мыслю, что Я мыслю», где второе «Я мыслю» уже содержание мысли, для которой условием является акт первого «Я мыслю». Несмотря на то, что оба эти выражения одинаково составлены из одинаковых слов, это, несомненно, две разные «вещи». Первая выражает акт мысли, вторая - ее содержание. И для их познания нужны разные методы и инструменты. Здесь мы попадаем в ситуацию, которая хорошо известна в физике элементарных частиц (квантовой механике), когда невозможно одновременно, одними и теми же приборами, одними и теми же методами описать положение элементарной частицы и ее импульс (то есть указать вектор ее движения и скорость). Либо мы знаем, где находиться частица, но не знаем ее скорости в данный момент и направление движения, либо знаем вектор и скорость, но не знаем ее место положения.

Акт «Я мыслю» представляет собой некое существование, соотнесенное с сознанием, которое Мамардашвили и Пятигорским было названо «состояние сознания». Термином «состояние сознания» они обозначали по преимуществу независимое от любого мыслительного содержания «состояние нашего психофизиологического механизма, соотнесенного с сознанием». Замечу, что состояние, описываемое термином «мыслю» («Я мыслю»), принадлежат к тому же классу, что состояния «наблюдаю», «вспоминаю», «воспринимаю», «воображаю» и тому подобное. Это все состояния, так или иначе, связанны с сознанием, сознание в них присутствует.

Присмотримся теперь внимательнее к этому классу состояний сознания. В качестве примера рассмотрим состояние сознания «Я наблюдаю стол». Что мы в нем можем обнаружить? Прежде всего, то, что оно по своему составу не однородно. Есть элемент в этом состоянии, который связан с внешне данной вещью, данность которой определяет содержание нашего состояния. То, что мы наблюдаем (мыслим, вспоминаем и так далее) - стол. В акте наблюдения то, что обозначено термином «стол» составляет содержание этого акта, этого состояния сознания. И это содержание наблюдения (содержание состояния сознания) не определено внешней вещью. Стол, как наблюдаемое мною тело, не задает содержание того, что именно я наблюдаю.

Отсюда следует, что содержание наблюдения тела как явления осознаваемого, определяется не самим этим телом, а полностью задается сознанием. Особо подчеркну, не существование тела задается сознанием, а содержание наблюдения тела. Это означает, что в состоянии сознания «Я наблюдаю стол», стол выступает содержательным элементом наблюдения и, стало быть, находится «в» сознании как содержание наблюдения. Следуя традиции после Гуссерля, наблюдаемый стол является интенциональным предметом. Интенциональный предмет, в нашем случае «стол», составляет содержание сознания, он коррелятивен с реально существующим столом, но задан сознанием.

Обратим внимание на то, что пребывание в состоянии «Я наблюдаю стол» содержит в себе два «элемента»: реальный стол и «интенциональный» стол. А между ними зазор. И этот зазор непроходим для мысли, точнее, он не может быть преодолен интеллектуальными средствами, так как в него включены элементы, не принадлежащие мышлению. Какие это элементы? Мамардашвили и Пятигорский в своей работе называли один такой элемент - это «наш психофизиологический механизм». Очевидно, что без него невозможно состояние «Я наблюдаю стол». Укажу еще на ряд таких элементов. Состояние наблюдения (восприятия, воображения, мышления и так далее) - это состояние нашего существования, бытийное состояния. Специфика нашего существования - сознательного существования - в философской традиции после Хайдеггера определяется термином «экзистирование». Экзистирование - это существование способом понимания собственного существования. В чем специфика такого существования, «существования пониманием»? Что такое понимание?

Понимание можно рассмотреть как «внимание», «внятие», «принятие», «впускание», «ассимиляцию» некоего сущего в себя. Когда я понимаю некое сущее, например, когда я понимаю (или не понимаю) предмет своего наблюдения как стол, то тем самым я принимаю (или не принимаю) это сущее как/в содержание моего состояния. Иначе говоря, понимание здесь выступает своеобразным испытанием как модусом моего бытия, экзистирования. И этот модус по природе своей амбивалентен. С одной стороны, понимая (внимая, принимая и так далее) сущее, я испытываю себя на способность понять сущее, а, с другой - я испытываю само сущее на его истину, выведывая ее у сущего. Понимание предстает в этом случае в виде проверки на способность быть и себя, и сущего. Иными словами, в состоянии сознания в качестве необходимого элемента включены не только интеллектуальные процедуры, но и мои бытийные (и онтологические, и онтические) характеристики. В частности в понимании «участвует» такая структура как бытие-с-другим. Рассмотрим подробнее, каким образом эта бытийная структура определяет состояния сознания и его содержания.

В качестве примера такого влияния сошлюсь на анализ восприятия - а это состояние, как я уже отмечал выше, того же класса, что и наблюдение - в работе Жиля Делеза «Мишель Турнье и мир без Другого». В этой работе Делез показывает как другой в качестве элемента совместного бытия определяет мое восприятие. Прежде всего, отмечает Делез, другой оказывает организующее воздействие на мое поле восприятия предметов и идей. Это организующее воздействие проявляется в том, что узнаю или чувствую воспринимаемый предмет в качестве определенного предмета, то есть такого, который отличается от другого предмета. Я могу не знать и не понимать существа отличия одного предмета от другого. Я лишь фиксирую само отличие. Вот именно для восприятия отличия, границы другой и предоставляет мне возможность различения. Он выступает условием способности различения, разграничивания.

Рассмотрим этот момент подробнее. Разделим акт восприятие на последовательные шаги от начала до узнавания предмета: акт получения перцептивных ощущений от воспринимаемого предмета (выявление фигуры на фоне); акт «фокусирования» внимания на выделенном предмете (все остальные предметы сливаются в неразличимый фон); акт терминирования выделенного предмета, его словесное обозначение и акт интерпретации (то есть «узнавания» предмета), как акт включения значения (оно фиксировано термином) предмета в систему уже существующих значений (например, в систему языка). Таким образом, мы имеем четыре шага определения предмета в восприятии. Отвлечемся сейчас от того, что можно по-иному членить этот процесс. Здесь важно, что этот процесс имеет шаговую (или звеньевую, или этапную - или какую-нибудь еще) структуру. Важно подчеркнуть то обстоятельство, что между шагами, звеньями, этапами существуют зазоры. Они важны как раз тем, что в этих зазорах пребывает нечто, что, с одной стороны, не является структурным элементом восприятия, а с другой - без них восприятие не может быть реализовано. Другой как раз и выступает необходимым элементом восприятия. Поясню этот тезис.

Посмотрим на зазор, который находиться между актом сосредоточения внимания на предмете и актом называния предмета, наделения его именем. Для того чтобы этот переход состоялся необходимо, чтобы уже существовали слова, существовала речь, существовал язык, существовала культура называния, культура говорения. А все это возможно, только если существует другой. Более того, существование другого уже необходимо между первым и вторым шагом, чтобы состоялся процесс узнавания воспринятого предмета. Это Делез и имеет в виду, когда говорит, что другой выступает условием различения предметов и идей.

Фигуру другого в процессе восприятия нельзя интерпретировать «ни как объект в поле моего восприятия, ни как субъект меня воспринимающий» (хотя эмпирически, если другой человек находится в момент моего восприятия, он может быть такими объектом и субъектом). Так чем же в таком случае является другой? Делез пишет: «… Это прежде всего структура поля восприятия, без которой поле это в целом не функционировало бы так, как оно делает». Без этой структуры - структуры другого - восприятие не могло бы состояться. Эту структуру другого он называет «априорный Другой». Априорный, поскольку эта структура уже существует до всякого реального восприятия, выступая его условием. Функция этого априорного Другого (или структуры другого) состоит в том, чтобы выступать основанием других, которые будут осуществлять эту структуру в каждом конкретном поле восприятия. Иными словами, эта структура дает возможность состояться опыту конкретного восприятия. Поэтому эту структуру - структуру другого - Делез называет «структурой возможного». «Другой как структура, это выражение возможного мира».

Интересно посмотреть, что производит структура другого («априорный Другой» у Делеза) в таком состоянии сознания как восприятие. Главное следствие действия этой структуры, считает Делез, это разграничение моего сознания и его объекта. Поскольку другой вносит в мир различения, границы, кромки, переносы, которые обеспечивают появление предмета в поле восприятия, то этот предмет, в качестве воспринимаемого отделен от сознания и ему противостоит. Иначе говоря, возникают феномены «воспринимающий» (то есть сознание) и «воспринимаемый» (то есть предмет). До этого сознание и его объект были слиты в одно целое и их не существовало в качестве отдельных феноменов. Именно другой обеспечивает разграничение сознания и его объекта. Далее, становление разграничения сознания и его объекта есть одновременно возникновение пространства, так как возникают различные места - «здесь» и «там». Мое сознание (или «воспринимающий Я») занимает место «здесь», а воспринимаемый предмет занимает место «там». Наконец, появление другого превращает мой мир в прошлый мир, опрокидывает мое сознание в позицию «я был». Другой приносит с собой возможный мир и тем самым вносит в мир временные разграничения. Возникает время в своих феноменах прошлого, настоящего и будущего.

Упомяну еще один элемент, который находится в состоянии сознания и обеспечивает как само существование этого состояния, так и его содержание. В своей работе почти полувековой давности «Анализ сознания в работах Маркса» Мамардашвили показал, что сознание, по Марксу, есть «функция, атрибут социальных систем деятельности», и что содержания и формообразования сознания производятся «из переплетения и дифференциации связей системы (социальной деятельности - С.Г.), а не из простого отображения объекта в восприятии субъекта». Иными словами, содержания сознания (и мышления, как феномена сознания) являются производными от системы социальной деятельности человека. Таким образом, состояния сознания включают в себя как необходимый элемент социальную составляющую индивидуального бытия, то есть ту систему общественных связей, в которую включен индивид как социальный субъект. Элементы, которые были рассмотрены - зазор между реальной вещью и интенциональным предметом, социальная система, структура другого в работе сознания (и мышления) - свидетельствуют о неконтинуальности сознания (мышления).

Зазор, который содержит в себе неинтеллектуальные компоненты не может быть преодолен за счет работы мысли. Он преодолевается лишь индивидуальным усилием быть - испытанием бытия/бытием - как актом не интеллектуальным, а экзистенциальным. Иначе говоря, «работа» мысли требует в качестве необходимых условий жизненные (физиологические, психические, социальные и так далее), а не только интеллектуальные элементы. Это обстоятельство и позволяет поставить под сомнение попытки создания искусственного интеллекта.

Читайте в Bookmate:

• Перевод

Истерия вокруг будущего искусственного интеллекта (ИИ) захватила мир. Нет недостатка в сенсационных новостях о том, как ИИ сможет лечить болезни , ускорять инновации и улучшать творческий потенциал человека. Если читать заголовки СМИ, вы можете решить, что уже живёте в будущем, в котором ИИ проник во все аспекты общества.

И хотя нельзя отрицать, что ИИ открыл нам богатый набор многообещающих возможностей , он также привёл к появлению мышления, которое можно охарактеризовать, как веру во всемогущество ИИ. По этой философии, при наличии достаточного количества данных, алгоритмы машинного обучения смогут решить все проблемы человечества .

Но у этой идеи есть большая проблема. Она не поддерживает прогресс ИИ, а наоборот, ставит под удар ценность машинного интеллекта, пренебрегая важными принципами безопасности и настраивая людей на нереалистичные ожидания по поводу возможностей ИИ.

Вера во всемогущество ИИ

Мы уже видим, как правительства обеспечивают поддержку национальным программам развития ИИ и соревнуются в технологической и риторической гонке вооружений , чтобы получить преимущество в бурно растущем секторе машинного обучения (МО). К примеру, британское правительство пообещало вложить £300 млн в исследования ИИ, чтобы стать лидером этой области. Очарованный преобразовательным потенциалом ИИ, французский президент Эмманюэль Макрон решил превратить Францию в международный центр ИИ . Китайское правительство увеличивает свои возможности в области ИИ с помощью государственного плана по созданию китайской ИИ-индустрии объёмом в $150 млрд к 2030 году. Вера во всемогущество ИИ набирает обороты и не собирается сдаваться.

Нейросети – легче сказать, чем сделать

Одна из наиболее многообещающих разновидностей технологии ИИ – нейросети . Эта форма машинного обучения основывается на примерном подражании нейронной структуры человеческого мозга, но в гораздо меньшем масштабе. Многие продукты на основе ИИ используют нейросети, чтобы извлекать закономерности и правила из больших объёмов данных. Но многие политики не понимают, что просто добавив к проблеме нейросеть, мы не обязательно тут же получим её решение. Так, добавив нейросеть к демократии, мы не сделаем её мгновенно менее дискриминированной, более честной или персонализованной.

Бросая вызов бюрократии данных

По этим причинам связанный с ИИ сенсационализм получает множество критики. Стюарт Рассел, профессор информатики в Беркли, давно уже проповедует более реалистичный подход, концентрирующийся на простейших, повседневных применениях ИИ, вместо гипотетического захвата мира сверхразумными роботами. Сходным образом профессор робототехники из MIT, Родни Брукс, пишет , что «почти всем инновациям в робототехнике и ИИ требуется гораздо, гораздо больше времени для реального внедрения, чем это представляют себе как специалисты в этой области, так и все остальные».

Одна из множества проблем внедрения систем МО состоит в том, что ИИ чрезвычайно подвержен атакам . Это значит, что злонамеренный ИИ может атаковать другой ИИ, чтобы заставить его выдавать неправильные предсказания или действовать определённым образом. Многие исследователи предупреждали о том, что нельзя так сразу выкатывать ИИ, не подготовив соответствующих стандартов по безопасности и защитных механизмов . Но до сих пор тема безопасности ИИ не получает должного внимания.

Машинное обучение – это не волшебство

Самое важное, нам нужно понимать ограничения ИИ и те моменты, в которые люди всё ещё должны брать управление в свои руки. Вместо того, чтобы рисовать нереалистичную картину возможностей ИИ, необходимо сделать шаг назад и отделить реальные технологические возможности ИИ от волшебства.

В медицине тоже признают, что ИИ нельзя считать решением всех проблем. Программа "IBM Watson for Oncology " была ИИ, который должен был помочь докторам бороться с раком. И хотя она была разработана так, чтобы выдавать наилучшие рекомендации, экспертам оказывается . В результате программу закрыли в большинстве госпиталей, где проходили её пробные запуски.

Схожие проблемы возникают в законодательной области, когда алгоритмы использовались в судах США для вынесения приговоров. Алгоритмы подсчитывали значения рисков и давали судьям рекомендации по приговорам. Но обнаружилось, что система усиливает структурную расовую дискриминацию, после чего от неё отказались.

Эти примеры показывают, что решений на основе ИИ для всего не существует. Использование ИИ ради самого ИИ не всегда оказывается продуктивным или полезным. Не каждую проблему лучше всего решать с применением к ней машинного интеллекта. Это важнейший урок для всех, кто намеревается увеличить вложения в государственные программы по развитию ИИ: у всех решений есть своя цена, и не всё, что можно автоматизировать, нужно автоматизировать.

Теги: Добавить метки

Когда люди сталкиваются с машинами, умеющими реагировать так же как, люди, компьютерами, легко решающими логические и стратегические задачи, имитируя человеческую логику, большинству представителей человеческого рода становится неуютно. Все чаще закрадывается мысль, что в совсем недалеком будущем человечество потеряет свое главенство, подпав под иго роботов.

Фантазии кинематографа

В каждой шутке, как известно, есть только доля шутки, а остальное - горькая правда и повод для беспокойства. Масса научно-фантастических фильмов долгое время спекулировали на теме искусственного интеллекта, сумевшего перешагнуть в своем развитии своих создателей, и в конечном итоге поработив человечество или создав условия для вымирания людей.

Конфликты между человеком и машиной в фильмах развиваются по всем направлениям - образуется фронт боевых действий или идет подспудное уничтожение всего живого, причин которому в человеческих понятиях не существует.

Яркий образ агрессивного ИИ был впервые показан в фильме «Терминатор» в образе проекта "Скайнет". На протяжении пяти фильмов авторы саги пытаются понять, что представляет большую опасность для человечества - машина, обретшая самосознание, или люди, использующие мощь машины в собственных целях.

Предупреждения Маска

Картины такого рода становятся страшилками для любого обывателя, особенно если ведущие представители мира науки это поддерживают и усугубляют. За последние годы ученые раздвинули границы понимания того, что может искусственный интеллект. Многие специалисты, обладающие высоким уровнем доверия общественности, сделали громкие заявления о том, какие опасности подстерегают Homo Sapiens, о тех потенциальных угрозах, которые может принести дальнейшее развитие интеллекта машин.

Более того, многие ученые считают, что угроза не просто нависла над людьми, а уже стала реальностью и остановить процесс практически невозможно. Илон Маск уверен, что это уже происходит.

В июле 2017 года на заседании Национальной ассоциации губернаторов он заявил, что наблюдал за несколькими очень развитыми искусственными интеллектами, и, по его мнению, людям есть чего бояться. Он уточнил, что легкомысленность в этом вопросе может привести к пагубным последствиям. Также Маск считает, что люди опомнятся только в тот момент, когда ИИ станет "новым бессмертным Гитлером".

Опасения Хокинга

Физик Стивен Хокинг, уже покинувший мир, также выражал озабоченность по поводу активного внедрения в обиход искусственного интеллекта, предполагая, что он принесет уничтожение человеческой расе.

Свои опасения он связывал с тем, что развитые технологии приведут к деградации человека. Активное внедрение ИИ может сделать человека беспомощным перед силами природы, что в условиях эволюции и видовой борьбы приведет к гибели Homo Sapiens.

Люди могут научить ИИ быть злобным

Группа сотрудников MIT Media Lab Кембриджского университета Массачусетса создала нейронную сеть, названную «Машиной кошмаров». Запущенная в 2016 году, она трансформировала обычные цифровые фотоснимки в ужасающие картины возможного будущего человечества.

Еще один искусственный интеллект носит название «Шелли», создатели заложили в программу способность к самообучению на литературном поприще в жанре ужасов. Машина проанализировала 140 тысяч страшных рассказов, сказок и теперь ежедневно выдает по новому произведению. Эксперимент продолжается и сегодня, рассказы «Шелли» выкладываются на одну из интернет-площадок.

Более того, пользователи могут поучаствовать в развитии искусственного интеллекта, написав начало истории, к следующему дню «автор» выложит свою версию развития сюжета. Все написанные террабайты хранятся в памяти «Шелли» и анализируются, что повышает разнообразие «литературных» опытов, таким образом, машина самообучается.

Развитие, контроль и рамки

Не все ученые разделяют опасения и видят мир в апокалиптических тонах из-за развития искусственного интеллекта. Доцент кафедры компьютерных наук Корнельского университета Килиан Вайнбергер считает, что проблема надумана. Ученый называет причины, по которым происходит противостояние. Существует два вида человеческого страха перед неизвестным. Первое опасение состоит в том, что ИИ станет сознательным и уничтожит своего создателя и главного конкурента. Второй страх более реален и основывается на понимании природы человека - аморальные люди будут использовать умные машины в личных целях.

Ученый считает: страх, что ИИ разовьет сознание и будет занят свержением человечества, возникает от непонимания того, что представляет собой искусственный интеллект. Любая машина программируется и работает с огромным количеством ограничений, согласно четкому алгоритму, определяющему ее поведение. То есть любой ИИ совершает манипуляции, интеллектуальные игры только в очерченных границах.

Если машина пишет литературные рассказы, то без соответствующей программы, заложенной в нее человеком, она не сможет рассчитать километраж машины, двигающейся из пункта «А» в пункт «В». Также техника без соответствующего обеспечения не может «понять», создать алгоритм уничтожения или создания чего-либо, будь то посев пшеницы или устранение паука. Вайнсберг считает, что в обозримом будущем не существует предпосылок для появления у машин сознания, равного человеческому.

Человеческий фактор

Более реальной угрозой является возможность того, что ИИ окажется в руках людей с отсутствием морали и нравственности, но целиком поглощенных идеей достижения собственных целей. Если погрузиться в изучение этой проблемы, то она действительно оказывается устрашающей в масштабах всего человечества. Причем, чтобы это понять, не нужно рассматривать философскую проблематику. Достаточно вспомнить о Министерстве вооруженных сил любой державы, стремящейся к мировому господству.

Любой инструмент может быть использован во благо и во вред в зависимости от намерений людей, решивших его применить. Нож создавался для охоты и использования в мирных целях, но его совершенствование и разнообразие форм - во много заслуга людей, склонных к насилию.

Люди все еще пугаются искусственного интеллекта, не совсем понимая, что сами являются его создателями и главными регуляторами. От того, какая программа будет заложена в бездушную машину, напрямую зависит результат ее деятельности.

Увидеть благо

Вайнсберг считает, что если отбросить надуманные страхи, то ИИ может существенно облегчить жизнь человека, сделав ее более безопасной и комфортной. Преимущества машин можно использовать в медицине, например компьютер, обследовав родинку, моментально оценит злокачественности образования. Самоуправляемые автомобили способны полностью устранить проблему аварий на дорогах, уносящих миллионы жизней по всей планете.

Сейчас большинство людей не может понять природу искусственного интеллекта, а все неизвестное пугает человека с огромной силой, заставляя делать неверные выводы и поступки. Начавшееся противостояние будет продолжаться достаточно долго, но при этом ученые будут продолжать совершенствовать ИИ. Возможно, в какой-то момент в споре будет поставлена точка, но сделано это будет в тот момент, когда люди откажутся от спекуляций на волнующей теме и найдут в себе силы дать исчерпывающие ответы на простые вопросы.

Когда люди наблюдают за техникой, которая ведёт себя подобно человеку и компьютерами, которые обрабатывают титанические объёмы данных, возникает немало мыслей о будущем. Приличная их часть основана на теме порабощения человеческой расы.

Научно-фантастическая литература и кинематограф от «2001: Космическая одиссея» (1968) до «Мстители: Эра Альтрона» (2015) прогнозируют, что искусственный интеллект превзойдёт ожидания создателей и выйдет из-под контроля. Якобы его целью станет не просто конкуренция с человеком, а порабощение и истребление нашего вида.

Научная фантастика или страшное будущее?

Конфликт между людьми и искусственным интеллектом основная тема научно-фантастического сериала «Люди», третий сезон которого вышел в этом году. В новых эпизодах «синтетические» люди сталкиваются с враждебностью обычных людей, которые относятся к ним с подозрением, страхом и ненавистью. Насилие бушует. «Синты» воюют за свои основные права против тех, кто считает их нечеловечными.

Фантастика – крайность воображения. Но и в реальном мире не все желают встречать ИИ с распростёртыми объятиями. В последние годы границы воображаемых возможностей искусственного интеллекта активно раздвигаются. Люди все чаще говорят о его опасности. А предположения о том, что технологии способны обречь человечество, кажутся реальнее. Искусственный интеллект пугает нас.

Мнение об искусственном интеллекте

Илон Маск – один из самых заметных людей, которые призывают к осторожности, обсуждая ИИ. В июле прошлого года на встрече Национальной ассоциации губернаторов он сказал: «Я обладаю большим опытом работы с технологичными ИИ и думаю, что человечеству действительно необходимо об этом беспокоиться. Я продолжаю давать сигнал тревоги. Пока роботизированные машины не пойдут по улицам, уничтожая людей, мы не поймём, как на это реагировать, потому что такая перспектива воспринимается как нереальная».

В 2014 году, Маск называл искусственный интеллект «нашей самой большой экзистенциальной угрозой», а в августе 2017 заявил, что для человечества ИИ представляет больший риск, чем северокорейская идеология.

Величайший физик Стивен Хокинг также выражал беспокойство по поводу злоумышленного применения искусственного интеллекта. В 2014 году он сообщил BBC, что «развитие полноценного ИИ может стать предзнаменованием конца для человечества».

Ещё один удар нанесла команда программистов из MIT Media Lab в Кембридже, которая решила доказать, что ИИ опасен. Нейронная сеть Nightmare Machine («Машина кошмаров»), представленная в MIT в 2016 году, превратила обычные фотографии в ужасные демонические пейзажи. Искусственный интеллект под названием Shelly (так же разработан в MIT), сочинил 140 000 рассказов в жанре ужасов, которые пользователи Reddit публиковали на форуме r/nosleep.

«Нас интересует, как искусственный интеллект вызывает эмоции, конкретно в этой ситуации он спровоцировал страх» — прокомментировал эксперимент Мануэль Себриан, менеджер по исследованиям MIT Media Lab.

Почему мы боимся?

По мнению Килиана Вайнбергера, доцента кафедры информатики в Корнельском университете, негативные впечатления от искусственного интеллекта делятся на две категории:

Идея о том, что ИИ станет сознательно-независимым и попытается уничтожить нас.
Мнение, что злоумышленники будут использовать ИИ в своих целях.

«Искусственный интеллект пугает нас, потому что мы думаем, что супериндустриальный ИИ, став умнее человека, будет относиться к нему, как к низшему существу. Так же, как мы – к приматам. И это, конечно, крайне волнительно для человечества».

Однако Вайнбергер отмечает, что опасения по поводу превосходства и желания ИИ уничтожать расу базируются на неправильных представлениях об этой технологии. Искусственный интеллект впечатляет, когда мы видим его в действии. Но он имеет и массу ограничений. ИИ определяется алгоритмами. Они задают его поведение с помощью предписанных функций и не более того.

Нейронные сети выполняют сложные задачи с несколькими видами данных. Но большинство навыков, которыми человек обладает, даже не развивая их намеренно, для машинного интеллекта недоступны.

Искусственный разум может во много раз превзойти человека в выполнении специализированных работ. Например, игре в шахматы, идентификации объектов по изображению или большому анализу данных в бухгалтерии или банковском секторе.

У ИИ, который бы обладал самостоятельным сознанием, не будет такого прогресса, что он поработит человечество. И нет оснований считать, что подобный прогресс появится в скором будущем — добавляет Вайнбергер.

Но есть ещё одна тема о том, почему искусственный интеллект пугает нас – это использование возможностей ИИ людьми с плохими намерениями. Этот сценарий более реален и опасен.

Рационален ли наш страх?

В мире телесериала «Люди» человечество испытывает страх перед разумным ИИ и вступают в ожесточённую конфронтацию с ним. И, судя по популярности проекта, этот сюжет отвечает на актуальный запрос общества.

Боязнь технологий нельзя назвать необоснованной, поскольку определённый риск, безусловно, присутствует. Но опасность любого инструмента заключается в мыслях того, кто им управляет. Очевидно, именно этот вопрос необходимо решить человечеству, чтобы искусственный интеллект служил во благо.

Введение

Ища истоки идей искусственного интеллекта, можно привести множество фактов и мифов. Начиная от древнегреческого робота Талоса, созданного Зевсом для охраны острова Крит, или Чарльза Бэббиджа с Адой Лавлейс и их Аналитическим Двигателем середины 19 века и заканчивая идеями Мински и МакКартни, создавших современное определение ИИ как любого действия, выполненного программой или машиной, про которое, если бы его выполнял человек, мы бы сказали, что ему нужно проявить интеллект или смекалку.

Мне же истоки зарождения ИИ видятся в книге Галилео Галилея 1683 года «Беседы и математические доказательства двух новых наук».

В этой книге Галилей, в частности, написал, что всё в мире, в том числе природные явления, может быть выражено языком математики. Получается, что для любого явления или действия можно придумать алгоритм. Таким образом, искусственный интеллект – это набор алгоритмов на все случаи жизни. А одной из главных способностей ИИ станет умение на основе имеющихся данных самостоятельно синтезировать новые алгоритмы.

В усеченном виде это уже возможно. Например, AlphaGo от Google, проанализировав базу данных из 30 миллионов ходов и потренировавшись с самим собой несколько тысяч раз, смог победить лучшего игрока в мире по игре в го.

А IBM натаскивает свой суперкомпьютер Watson на помощь врачам. Задача – научить компьютер искать ответы на вопросы, заданные естественным языком, то есть Watson учится проводить медицинский опрос. Своего рода игра в дифференциальную диагностику, только компьютер вместо доктора Хауса. Собственно, на этом закончим с историей. В головах обывателей искусственный интеллект – это Джарвис из комиксов про «Железного человека», Терминатор или, на худой конец, Робокоп (в фильме именно добавленный ИИ помогает киборгу очень быстро и точно стрелять). Такой вариант, конечно, имеет место быть, но давайте начнём с того, что доступно сегодня.

Какие типы ИИ есть сегодня?

В целом, все типы ИИ можно разделить на две категории – слабый, или ограниченный ИИ и общий, или сильный ИИ.

Слабый ИИ

Собственно, названия говорят сами за себя. ИИ сегодня представляют собой первый тип – ограниченный, то есть интеллект заточен на определенные задачи. Например, когда Samsung обещает, что к 2020 году каждое его устройство будет обладать ИИ, то подразумевается именно ограниченный вариант. Примерами могут служить Siri или Алиса, которые умеют делать ровно то, что в них запрограммировали. Алиса даже так и отвечает, когда чего-то не знает или не умеет: «Программист обещал обучить меня этому позже».

К этому же типу относятся Google и Yandex карты, анализирующие пробки и прокладывающие маршруты, фотокамеры, распознающие сцены, интеллектуальная печь, самостоятельно регулирующая уровень жара, и робот-пылесос, который, как ему ни объясняй, умеет только пылесосить, а тапочки не подаст.

И пока что это ограниченный ИИ – это единственный тип искусственного интеллекта, который освоило человечество. Слабый ИИ можно разделить по ключевым задачам, над которыми и работают специалисты сегодня. Это:

• распознавание речи;
• компьютерное зрение;
• обработка естественного языка;
• поиск паттернов, или анализ данных;
• робототехника.

Добиться решения этих задач, то есть научить некий ИИ понимать ваши слова и узнавать картинки, можно двумя способами.

1. Символьный подход.

   Такой подход был ведущим начиная с конца 40-х и заканчивая началом 90-х. Метод основывается на том, что считалось, что лучший способ «обучить» ИИ – это скормить ему как можно больше знаний. Например, если говорить в контексте медицины, то в ИИ загружают всевозможные учебники и базы знаний. И ответы ИИ ищет только на основе имеющейся информации, обрабатывая знания лишь по тем правилам, которые создал программист.

   Соответственно, такой тип ИИ хорош для решения статических проблем. Например, в него можно загрузить все учебники по русскому языку, и ИИ сможет хорошо проверять сочинения, находя орфографические, пунктуационные ошибки, а ориентируясь на орфоэпические нормы, даже сможет вычленять речевые ошибки и недочеты. Однако будет делать это, только основываясь на правилах, то есть не понимая контекст, а вычленяя правильный порядок слов и написание.

   Ещё один пример – это машинный перевод. Символьно-обученный ИИ вооружен всевозможными словарями и разговорниками. И если предложенная ему на перевод фраза есть в одном из них, то он её переведёт хорошо, а если нет, то просто подставит слова, предлоги и структуру предложения на основе заложенных правил.

2. Машинное обучение, или несимвольный ИИ.

   В отличие от символьного, этот вариант обучения подразумевает, что искусственному интеллекту показали, как решать определенную проблему, после чего пустили в свободное плавание. Так действуют нейронные сети. Помню, читал про пример, где программист подключил ИИ к управлению поливалками и научил отгонять водой соседскую кошку, которая повадилась ходить в туалет на газон. Программист показал ИИ множество фотографий с кошками, после чего у искусственного интеллекта выработался рефлекс включать поливалку каждый раз, когда ему казалось, что он видит нечто, похожее на кошку. Система не всегда работала гладко. Кажется, она как-то включилась, когда ИИ принял тень на асфальте за кошку.

   Если же говорить про пример с переводом, то натренированный ИИ может попытаться осознать контекст фразы и подставить в переводе не первое отвечающее базовым требованиям слово, а то, которое, на его взгляд, лучше отражает стиль, эмоцию, сленг или что-то ещё, на чём его тренировали.

Сегодня большинство программистов предпочитают использовать второй тип – машинное обучение, потому он умеет, если так можно выразиться, импровизировать. Например, если автономную машину натренировать по первому типу, то она будет ездить по правилам, но если на дороге возникнет непредвиденная ситуация, то машина окажется в затруднении. А автомобиль, натренированный машинным обучением, может действовать по обстоятельствам, синтезируя идеи на основе скормленной ранее информации.

Тут же возникает и проблема. Одна из ключевых важных особенностей символьного ИИ в том, что система всегда может объяснить, почему приняла то или иное решение. А вот в случае с машинным обучением всё непросто. Именно поэтому те же UBER или Tesla долго разбираются, пытаясь понять, почему их машины приняли то или иное решение, повлекшее аварию.

Однако для тех же автомобилей символьное обучение не подходит, так как все правила для ИИ заносят вручную, то есть, условно говоря, нужно прописать все варианты действия для автомобиля – на дорогу выбежал человек, выкатилась коляска, вылетела коробка и т.д. Что-то забыл прописать, и неожиданно выяснилось, что машина сбила лося, потому что про него ничего не было сказано в своде правил, в то время как машинный ИИ сможет догадаться, что нельзя сбивать всех четвероногих.

У слабого ИИ, как видите, несмотря на его ограниченность, множество способов применения – это и умная техника, и самостоятельные автомобили, и обработка данных с попытками предсказаний будущего. К слову, Google Duplex, умеющий заказывать столики в ресторане, - это тоже ограниченный ИИ, так как умеет он ровно то, чему его обучили.

Сильный ИИ (самостоятельный)

Здесь уже начинается область гипотез, так как ничего подобного человечество ещё не видело. Возможно, только в недрах Google или IBM живёт что-то полуразумное. На последней конференции Google I/O очень умная китайская женщина Фей Фей Ли (Fei Fei Li), самая главная в департаменте Машинного обучения и Искусственного Интеллекта в Google Cloud, сказала, что, хоть и прошло уже более 60 лет с момента исследований в области ИИ, но наука до сих пор находится на начальном этапе, и пока можно говорить только о том, чтобы достичь мастерства в разработках ограниченного ИИ.

Однако предлагаю немного пофантазировать про сильный ИИ и попробовать определить, что он из себя должен представлять и что уметь. Считается, что сильный ИИ – это по уму как среднестатистический человек, то есть в теории он может решить любую проблему.. И если перед первым стояла задача любыми способами уничтожить Джона Коннора, то второй жаждет максимальной энтропии. Терминатор, если закрыто метро, поедет убивать Джона Коннора на автобусе, а если сломается автобус, то пойдет пешком или вызовет такси, а недоброжелатель будет писать, что всё реклама, что автор ничего не понимает, будет пытаться заниматься демагогией и софизмами. Собственно, больше всего разжиться сильным ИИ мечтают правительства по всему миру для ведения военных действий и саботажа выборов в США армией компьютерных ботов-троллей.

В Google говорят, что если всё будет хорошо, то к 2050 году, возможно, произойдёт прорыв и появится первый сильный ИИ.

Основная слабость такого ИИ заключается в том, что он, несмотря на все свои способности, по-прежнему остаётся относительно недалеким, как и среднестатистический человек, но, в отличие от человека, сильный ИИ всё помнит и лучше ориентируется в поисках и обработке информации.

Суперсильный интеллект

Это уже совсем из области фантастики. Например, к просто сильному интеллекту можно отнести и Пятницу/Джарвиса из «Железного человека».

Если помните, то в одном из фильмов главный герой Тони Старк пытался изобрести какой-то новый нетоксичный источник энергии, чтоб поместить его себе в грудь. Джарвис ему ассистировал, но решить задачу мог всё равно только Тони Старк, потому что у ИИ не хватало «соображалки». Суперсильный интеллект сможет самостоятельно решать даже самые сложные задачи. Именно ему человечество задаст вопрос, на который он ответит «42», а потом суперсильный ИИ поместит всех людей в чаны с жидкостями и создаст феномен избранного (это не белиберда, а аллюзии на книгу «Автостопом по Галактике» и фильм «Матрица»).

Нужно ли бояться ИИ?

Несмотря на все фантастические фильмы, опасаться не нужно, по крайней мере, до появления последнего типа ИИ. Однако нужно бояться людей, которые занимаются разработками, так как вследствие ошибки или сознательно в тот же ограниченный ИИ может быть заложено правило «убить всех человеков» вместо «учить всех человеков». А дальше для ИИ дело за малым – лишь уточнить в словаре значения всех слов и приступить к делу.

Однако развитие даже ограниченного ИИ уже привело и ещё приведет к множеству проблем в современном обществе.

Проблема первая

Одна из проблем – это разрушение традиционной карьерной лестницы, так как развитие ИИ приводит к отказу от рабочих мест, требующих среднего уровня квалификации. Поясню подробнее. Нужна дешевая рабочая сила, чтобы заносить данные в компьютер, так как, условно говоря, распознавать «капчу» человек по-прежнему умеет лучше. Также нужны и те, кто будет принимать решения на основе обработанных компьютером данных. А вот рядовые аналитики уже не нужны, потому что они анализируют и изучают данные на основе выученных алгоритмов. Например, в мою бытность аналитиком я имел на вооружении 42 различных варианта обработки данных для создания прогнозов. Все эти варианты были упорядочены в аккуратную презентацию, к которой я регулярно обращался, чтобы прикинуть, какой способ лучше использовать в той или иной ситуации. Замена меня на ИИ представляется логичной и обоснованной, так как он с задачами прогнозирования справится гораздо быстрее. Соответственно, получается разрыв, когда отпадает традиционная карьерная лестница от младшего аналитика до руководителя, так как в нижней точке карьеры практически нет маневра для демонстрации интеллекта.

Проблема вторая

Также из-за ИИ постепенно произойдет отказ от базовых профессий, которые можно алгоритмизировать, то есть свести к простым действиям. Что-то подобное сейчас можно наблюдать в «Ашанах» и «Лентах», где происходит постепенная замена кассиров на аппараты самообслуживания, а также одного сотрудника, помогающего решить возникающие проблемы, и охранника, следящего за порядком. В дальнейшем охранника заменят камеры наблюдения, следящие за порядком. Получается, что произойдет снижение ценности людей.

Профессии, которые с большой долей вероятности заменит ИИ: почтальоны, ювелиры, лесорубы, фермеры, рабочие на заводах, страховщики

Прочитал, что Сан-Франциско в какой-то степени может служить иллюстрацией данной проблемы. Этот город в США облюбовала технологическая элита. Соответственно, экономика города направлена на удовлетворение потребностей элиты, а вот люди, которые не имеют отношения к экономике технологий, испытывают колоссальные проблемы. Они зарабатывают гораздо меньше, а все ценники в городе выставлены как для IT-стартаперов. Обычные люди не могут потянуть такие расходы, поэтому или переезжают, или пополняют и без того огромную армию бомжей.

Однако здесь есть ключевая особенность, которая сохранит некоторые профессии. Искусственному интеллекту для работы нужны созданные условия. Например, робот-пылесос умеет ездить только по гладкому полу и преодолевать небольшие неровности. Соответственно, многие базовые профессии смогут продержаться до тех пор, пока будет чересчур сложно и дорого создавать их искусственную замену. Например, в помещении, где много дверей, роботу-уборщику нужно иметь или манипуляторы, чтобы крутить дверные ручки, или нужно, чтоб все двери открывались автоматически. И то и то достаточно дорого, а вот у приезжего Сархата из Средней Азии есть руки и мозгов хватает, чтоб управиться со шваброй и дверной ручкой, но нет регистрации и сниженные требования к зарплате.

Проблема третья

Даже ограниченный ИИ сильно простимулировал такое явление, как фриланс. Платформы по подбору и найму удаленных сотрудников с каждым годом процветают всё больше и больше. Например, по последним статистическим данным, в США, первой экономике мира, 55 миллионов человек работает на фрилансе.

И это в текущем поколении, обратите внимание на иллюстрацию. Подрастающая рабочая сила не любит сидеть в офисе. Соответственно, произойдет сдвиг в организации труда. Компании столкнутся с проблемами по набору и удержанию сотрудников, ведь зачем посвящать жизнь одной компании, когда ты доступен онлайн и можно искать работу по всему миру.

Проблема четвертая

Достаточно серьезная проблема – это социальное неравенство, которое уже упомянул в проблеме номер 2. Оно будет усугубляться. Полагаю, из статьи вы догадались, что чтобы быть успешным в новом мире, нужно быть сообразительным и на «ты» с современными технологиями. Не секрет, что у бедных людей хуже с доступом к образованию. Соответственно, бедные не смогут вырваться на новый уровень, так как у них попросту не будет шанса научиться чему-то полезному, так как, чтобы хорошо думать, нужны годы усиленных тренировок, а где их взять, когда нужно искать еду.

Новому обществу нужна или дешевая рабочая сила, или интеллектуалы, принимающие решения.

Проблема пятая

Её можно сформулировать кратко – кто у руля? На людей, занимающихся разработкой систем ИИ, будет накладываться особая ответственность, так как они обучают ИИ, на основе каких данных ИИ будет принимать решения. Будут это законы робототехники от Азимова или иные правила, защищающие определенную прослойку людей.

Почему искусственный интеллект – это благо?

Перечисленные выше проблемы выглядят в какой-то степени пугающе, но ИИ – это обоюдоострый меч, который может и помогать.

Благо 1

Искусственный интеллект послужит мощным толчком для развития многих сфер. Хороший пример – это медицина. Сегодня в 21 веке врачи продолжают лечить так же, как и сотню лет назад. Они зубрят учебники. Это плохой вариант, так как ни один врач не может помнить наизусть все симптомы всех болезней. Последствия таких ошибок могут быть фатальными. Местный врач до последнего уверяла, что причины недомогания моей матери заключаются в простуде и усталости, так как все основные симптомы налицо. И только когда уже было поздно, прозвучал правильный диагноз – острый лейкоз, заболевание, которое достаточно сложно распознать. И в данной ситуации наличие ИИ, который помнит все болезни и симптомы и который никогда не устаёт, было бы выходом.

Такие же сдвиги могут произойти в области права, где юристам и судьям нужно держать в памяти все законы, прецеденты и множество доказательств.

Благо 2

ИИ поможет создать персонализированный опыт. Лучше всего это утверждение можно проиллюстрировать на примере обучения. Сегодня учителя перегружены, и они физически не могут уделить внимание всем ученикам. А ведь у каждого свой темп освоения нового материала. Системы обучения, основанные на ИИ, следят за скоростью обучения, видят, хорошо или плохо ученик запоминает материал, читает внимательно или отвлекается. На основе этого выстраивается индивидуальный темп обучения и происходит подбор упражнений для закрепления.

При этом есть факт, что людям проще постигать новый материал с помощью ИИ, так как в таком случае значительно снижается страх ошибки. Могу согласиться с этим утверждением. Морально легче получить возмущенный бип от компьютера, что пример решен неверно, чем выдержать взгляд Ольги Степановны, моего преподавателя по математике.

ИИ сможет уделять равное внимание всем людям. Сюда относятся все области, от образования и медицины до подбора модного имиджа (в соответствии с типом фигуры, формой лица и трендами сезона) и тренировок в спортзале.

Благо 3

Уже сегодня наш мир переполнен информацией. Любые данные собираются отовсюду, начиная от погодных условий и заканчивая тем, сколько шагов прошел человек.

Искусственный интеллект с доступом к большим данным сможет анализировать эти данные и искать корреляцию, как влияет количество шагов на здоровье, но не абстрактно, а с учетом определенной погоды. Анализ перемещения пассажиропотоков поможет снизить загруженность, уменьшить количество транспортных коллапсов в часы пик. Короче говоря, те данные, которые можно проанализировать, будут проанализированы, и ИИ представит свои выводы.

Заключение

Сегодня искусственный интеллект продемонстрировал, что неплохо умеет решать только те задачи, которым его обучили, и даже быть лучше в них, чем обычные люди. Смартфон легко обыграет гроссмейстера даже без ферзя, японский ИИ, написавший небольшой роман, прошел в финал литературного конкурса, а его собратья пишут и исполняют неплохую музыку.

Однако, к сожалению, ИИ до сих пор находится в стадии зарождения. Он умеет только то, чему его научили – проанализировать множество литературных или музыкальных произведений и синтезировать что-то своё или запомнить миллионы ходов и выбирать лучший.

Главные проблемы, стоящие на пути развития ограниченного ИИ, заключаются в отсутствии универсальных алгоритмов познания окружающего мира и инфраструктуры (для сбора данных нужно множество датчиков, для беспилотных авто –дороги с идеальной разметкой, для понимания запросов хозяина голосовым ассистентам нужны более качественные алгоритмы).

Для появления же сильного искусственного интеллекта нужны принципиально иные вычислительные мощности и алгоритмы обработки информации, имитирующие то, что у людей называется интуицией. Вероятно, в ближайшем будущем мы будем наблюдать различные варианты ограниченного ИИ с заложенными алгоритмами поведения на всевозможные условия.