Истории наказал по попе жену. Фабрика литературы в вк
Я хочу рассказать об одной событии, произошедшим между мной и моим руководителем. Это событие, произошло, когда я работала секретарем в одной из фирм. Моего руководителя звали Андреем. Он был не намного стрше меня, мы обращались друг к другу по имени, но на вы. В тот раз, Андрей велел зайти к нему домой и получить срочное деловое задание. Когда я пришла, он предложил мне пройти в комнату, затем поставил на середину комнаты стул и сказал, чтобы я села. Сам он расположился в большом кресте напротив меня и неспеша затянулся сигаретой.Я понимала, что Андрей хочет, сказать что-то важное и ждала, положив свои руки на колени. Но Андрей почему-то не торопился. Он спокойно курил сигарету и это повиснувшее молчание породило в моей душе вначале недоумение, затем легкую тревогу. Но то, что произнес Андрей затем повергло меня в ужас и полное смятение. Кристина, если вы полагаете, что наша встреча будет сугубо деловой, то вы глубоко ошибаетесь. Точнее, в моих намерениях была встреча с вами такого характера, но то, что вы только что сделали поменяли мои намерения на противоположные. Я просил вас выполнить мое вчерашнее распоряжение немедленно. Вы же выполнили ее только сегодня. Я же привык, чтобы мои задания выполнялись беспрекословно, поэтому сейчас я имею все основания для того чтобы вас заслуженно наказать. Конечно же, речь идет не о лишении вас премиальных. Скорее всего вы раскаетесь и поймете свою вину, если будете подвергнуты определенным унижениям и издевательствам Андрей встал и подойдя ко мне запркинул мою голову назад, крепки ухватив за волосы. Это будет хороший урок для вас, чтобы вы знали как надо себя вести со мной. Наказание как вы догадываетесь будет не просто моральное, я не склонен читать длнинные нотации, а физическое, точнее телесное. А такое наказание предусматривает раздевание наказуемой. Рука Андрей при этом проскользнули по моей открытой шее и немного проникла за воротник моей блузки. Я замерла. Сейчас я буду снимать с вас предмет за предметов вашей одежды, начиная с верхней, распоряжаться по собственному усмотрению открывшимися местами, затем сниму с вас и нижнее белье вплоть до полного обнажения. Одновременно я буду ставит вас в откровенные позиции, хорошо открывающие доступ к объектам наказания на вашем теле. Издевательствам будут подвергнуты все округлости и все углубления. Рот также не будет пощажен. Андрей взял мне яза подбородок и увидел растерянность, царившую в моих глазах. Его пальцы коснулись уголуов моих губ и немного приоткрыли рот При этом - продолжал Андрей,-для удобства наказания и лучшего ощущения своей вины в каждой позиции, ваши руки и ноги будут разным образом связываться. Вашей словесной реакции на происходящее мне не нужно, поэтому в рот я вам вставлю кляп. В этой комнате правда нет устройств для удобства наказания в виде крестов для распятия, или блоков для подвешевания, но поверьте мне, наказание мягким не покажется и здесь. Андрей отпустил меня, снова сел в кресло и принялся неторопливо завертывать манжеты своей белоснежной рубашки. Конечно, такое наказание вы могли бы получить и от женщины, но мне кажется, что когда вашим обвинителем будет мужчина, то это придает процедуре даже пикантность. Вы согласны со мной? Я не слышу? Да- пролепетала я. Я думаю, что наиболее болезненно вы воспримите именно этот фактор.- продолжал Андрей снова затянувшись сигаретой. Это далеко не сексуальные отношения. Я буду в одежде, даже в галстуке и обуви. Вы же, напротив, будете раздеты до гола, связаны, ваши позы будут бесстыдны и унизительны. Ваша участь будет очень контрастировать с моей свободой и властью над вами. Но вы сами все это заслужили и это послужит вам искуплением. И последнее. Я знаю, что вы весьма привлекательная девушка, скромны, следите за своим внешним видом, а если одеваетесь в юбку, то хорошо следите как бы она ненароком немного не задралась. Андрей приподнл подод моей юбки немного вверх, приобнажив кружевную резинку чулок. Я не жива не мертва и в шоке от его слов не осмелилась опустить ее. Вы, несомненно, свято оберегаете свои женские достоинства и насильное распоряжение вашим телом посторонним мужчиной явится для вас самым что не на есть позором. В таком случае, то, что я буду с вами сейчас делать, будет для вас самым страшным сном и бесчестием. Моя задача упрощается тем, что вы имеете образование, вам уже не 15 лет, вы уже зрелая женщина со своим чувством собственного достоинства и развитого женского стыда. Поэтому, когда я заставлю пройти вас через самое изощренное бесстыдство, бесчестие и унижение, то это будет для вас еще острее и болезненее. Именно это и будет вам наказанием, именно это я и биваюсь, именно это и будет для вас больнее, чем любая физическая боль. А сейчас я вас подготовлю. Андрей достал из ящика стола четыре кожаных ремешочка и длинны тонкий шнур. Ремешки один за другим он принялся надевать на мои запястья и лодыжки ног. Поканчив с этим, он привязал один конец шнура к ремешку моей одной руки, затем пропустил другой его конец через металлическое кольцо, вделанное в ремешок моей второй руки и аналогичным образом через ремешок одной из моих ног. Вы спросите меня, почему я не сопротивлялась? Я была полностью подавлена волей моего босса. Да что я могла сделать против мужчины, в отдельной квартире. А теперь давайте немного потанцуем.-вдруг предложил Андрей. Включив магнитофон, он поднял меня и прижал к себе в медленном покачивании танца. Свободный конец шнура Андрей навернул себе на кисть руки. Шнурок не был натянут и я положила свои руки к нему на грудь. При этом губы Андрей стали нежно целовали мои виски, глаза, руки играли моимим волосами, спискались вниз и сильно прижимали к себе. Я ничего не понимала. Зачем он продел этот шнурок? К чему все эти разговоры вначале, что же это за наказание? Думая обо всем этом, я вдруг почувствовала, как напрягается шнурок, и сблихает мои запястью друг к другу. Я испуганно вхгянула Андрейю в лицо. Тануем, милая девушка, танцуем.-требовательно с улыбкой на губах произнес он. Не отпуская меня в танце, Андрей наматывал конец шнура на свою руку. Мои руки сцепившись друг с другом начали подтягиваться к моей ноге, заставив меня чуть-чуть согнуться. Губы Андрея искали мои губы, для чего он уже запрокидывал мое лицо вверх. Сгибаться мне приходилось все больше и больше. Андрей обнимал мое туловище уже как-то сбоку, но протолжал повторять Танцуем!. Потом он переместился назад моего тела и намотав конец шнура еще на несколько витков, вынудил меня совсем согнуться. Взяв меня за талию и прижав мои ягодицы к себе он продолжал покачиваться и требовать, чтобы я тоже продолжала движения, поскольку, хотя мне это было не слишком удобно, но мои ноги были свободны я я могла удерживать равновесиие в легком танце. Но вы представляете себе в какой позе я была?! Затем Андрей принажав легонько на мою ногу заставил меня опуститься на одно колено. Пропустив шнурок под ногой и распустив его, он поднял меня, обнял меня спереди и снова продолжил танец. Шнурок стал натягиваться вновь. Теперь одна моя рука, оказавшаяся сзади, а другая спереди, начали стягиваться между моими бедрами, в области промежности. Натягивающийся шнурок приподнимал подол моей длинной юбки все выше и выше. Одна рука Андрея наматывала шнур, другая проверяла насколько высоко задралась юбка. В конце концов обе мои руки оказались сцепленными друг с другом прямо между моих ног. Покачивась в танце Андрей уводил меня по комнате и вскоре мы оказались около большого зеркала. Ну вот вы и сами показали мне какое белье надето на вас. Теперь я знаю, что мне делать с вами дальше- сказал он, разворачивая меня перед зеркалом со всех сторон. Шнурок снова стал натягиваться и я снова оказалась в коленопреклоненном положении. Шнур был пропущен и через вторую мою ногу. Руки Андрей опустили меня лицом на пол. Я почувствовала, как его колено прираздвигает мои ноги и упирается в мои ягодицы. Шнурок в который уже раз снова стал натягиваться, принуждая мои руки скрещиваться уже за спиной. Мне запомнилось, что все свои действия Андрей делал под музыку и даже сейчас стягивание рук происходило легкими рывками в такт барабану. Сейчас я думаю, что все это было не спроста. А тогда, через пару минут мои руки были стянуты друг с другом. Следом уже ноги стали подтягиваться к ним, причем обе, так как Андрей предусмотрительно накинул петлю шнурка и на второю мою ногу. И только проделав все это, Андрей завязал конец шнура на узел и впервые отпустил меня. Я лежала на полу на животе, мои руки и ноги были связаны взади вместе в один узел, и я чувствовала, как юбка моя немного задралась. Вообщем, как Андрей и обещал, моя поза было для меня унизительна и страшна. Андрей достав еще что-то из ящика стола склонился над моей головой. Собрав все мои волосы на затылке одной рукой он резко откинул мою голову и обернул мою шею в широкий короткий ремень, типа ошейника. Застегнув его и не дав мне опомниться, он вставил в мой прираскрытый рот кляп в виде шара, с пропушенным через него шнурком, который Андрей тут же завязал за головой, и который недавал возможности его выплянуть. С кляпом я могла теперь только мычать и стонать. Покончив с этим Андрей развязал мои ноги, не расцепляя при этом рук и поднял меня. Вы думаете, что все закончилось - спросил он. Нет, теперь все только начинается и для этого я вас свяжу покрепче. В руках Анрей появилось.нечто из отрезков толстой веревки, с какими то петлями и узлами. Веревка была значительно толще и грубее того шнура, который использовала Андрей при танце. Я представила как эта веревка опутывает мои конечности и неожиданно для себя отметила, что страха перед этой грубой неволей у меня значительно меньше, чем было вначале. Музыка продолжала звучать. Андрей накинул большую петлю через голову на мои плечи, другие концы обявязал вокруг моей талии, третьи каким-то образом пропустил через спину, подмышками, затем обвязал вокруг моих грудей. Мои локти оказались также сильно стянутые друг к другу, отчего груди рельефно выдались вперед. В общем как все это было сделано я не запомнила, в этом хитроумном сплетении обрезков веревки мог разобраться только сам Андрей. Но в итоге, моя верхняя часть туловища была похожа (я это увидела, потому что Андрей снова подводил меня к зеркалу) на изделие из макраме. Веревочный узор был симметричен и белая веревка на моей черной блузке смотрелась очень отчетливо. Я бы даже сказала, что она подчеркивала всю мою фигуру. Видимо, и в этом был какой-то смысл, но тогда для меня все это было ново и неизведанно. Андрей посадил меня снова на стул. Наполовину вы готовы- сказал он.- Приступим. Его пальцы начали неторопливо расстегивать пуговки блузки на моей груди. Покончив с этим, Андрей неторопливо начал обнажать мою грудь, бережно пропуская ткань блужзки под веревками, стягивающими меня. Совсем снять ее ему не удалось, но, видимо, это и не входило в его намерения. Вскоре моя грудь была закрыта только в бюстгальтер. Бюстгальтер имел застежку спереди, и поэтому через еще пару минут моя грудь была обнажена аналогичным образом. Обе груди, подчеркнутые стянувшими их веревками торчали вперед, а соски предательстви набухли. Руки Андрей начали гладить и пощипывать их. Я почувствовала, как в смесь моих чувств стыда, страха и неизвестности проникает чувство желания, обыкновенное чувство сексуального возбуждения. И насколько чувство было обыкновенным по своей природе, настолько необычным мне показалось сила и темп проникновения его в мою душу. Я помню как сотрясалось мое тело, когда на кончики сосков Андрей прицепил по одной маленькой бельевой прищепки. Я стонала и корчилась в своих путах и, мне кажется, от этого возбуждалась еще больше. Неожиданно Андрей приподнял меня со стула. Кажется, пора заняться вашей нижней частью- сказал он. Впереди с моей талии свисали два длинных конца веревки. Руки Андрея оттянули пояс моей юбки и пропустили оба шнура по нее. Затем его руки скользнули по моем будрам вниз и я ощутила его прикосновение у себя под юбкой. Наощупь Андрей оттянул резинку моих трусиков и пропустил оба шнура и под них. Затем резким движением раздвинул мои ноги. В течении следующих нескольких минут я ощущала, как руки Андрея, находясь в моих трусиках, то спереди, то сзади, но не снимая их, наобщупь обвязывают каждое мое бедро веревкой, завязывают в области моей промежности узлы, а затем выводят оставшиеся концы между ягодицами наверх из под юбки в районе позвоночника. Эти концы Андрей хотел было привязать к кистям моих рук, но почему то раздумал. И мои руки остались связанными только в области кистей и локтей. Ох, лучше бы он тогда привязал их к моему телу! Но мне выбирать не приходилось. А сейчас оба выпущенных конца веревки, которая прошла мжду моей промежностью и ягодицами были в руках Андрей. Потанцуем?, Андрей прижал меня полураздетую к себе и закачал на этот раз сильно-сильно в такт музыке. Его рука державшая концы веревки, то ослабляла натяг, то усиливала его. И, Боже мой, возбуждение снова охватило мое тело. Мне было неловко осознавать, как Андрей слышит мои стоны, доносившиеся из-под кляпа, но я ничего не могла с собой поделать. Андрей вел меня в танце куда-то ко окну, в угол. Там он переместился ко мне сзади, и, обхватив меня за мои связанные руки начал поднимать их вверх. Мое тело уже который раз в этот день начало прогибаться вперед, на этот раз с той лишь разницей, что руки были за спиной и поднимались вверх, а не вниз. Андрей прижал меня к стене, около водопроводной трубы, тянувшейся вверх. Откуда-то сверху свешивалась веревка. Андрей пропустил ее конец через кольцо одной из моих ремешков и подтянув мои руки еще выше завязал узел. Мои длинные локоны свесившиеся вниз не позволяли мне видеть, что замышляет Андрей сделать со мной сейчас. Но, через секунду я уже поняла это, почувстовав, как Андрей сзади задирает мне юбку до верху. Сейчас он обозревает мои ягодицы, одетые в черные трусики, кружевные резинки чулок. Видит те веревки, которые опутали бедра, и другие, проложенные между ягодицами. Я не могла даже пошевелиться- вздернутые к верху руки заставляли быть меня в неподвижном наклоненом состоянии. Я хочу заняться вашими этими округлостями- сказал Андрей.- Но для этого, как я уже обещал, я должен вас прираздеть. И с этими словами Андрей, взявшись за резинку моих трусиков резко пристпустил их с моих ягодиц. Ваша поза просто веоиколепна и ничто не помешает мне произвести несильную экзекуцию. Вас никто еще не порол?- спросил он, выдергивая брючный ремень. Не дожидаясь ответа,(да и как я могла ответить с кляпом во рту) Андрей размахнулся и отвесил по моим ягодицам несильный удар. Я дернулась, но рука Андрея, державшая концы веревок, пропущенных между ягодицами вернула меня на место. Я почувстовала, как натянулись они, впившись в мою промежность. Я почувствовала второй шлепок и вновь поддергивание концов. Затем еще и еще. Это была поистине пытка. Веревка жгла мои разгоряченные области, по ягодицам сыпались удары, я была одновременно и как бы в одежде и в тоже время вся оголена, во рту у меня находился кляп, все тело опутано веревкой, руки связаны и вздрнуты наверх, придавая позу, при которой то, что делал сейчас со мной Андрей было для него очень удобно. Мало сказать, что такого со мной нидел еще никто, я просто не могла даже себе этого представить. Наконец Андрей решил отвязать меня. Он опустил юбку, но трусики не поднял. В его руке я увидела длинную, наверное с метр, круглую палку, на концах которой свешивались короткие шнурки. Видимо это было мое новое испытание. Через секунду палка была продета между моими ногами. Начался новый танец моих мук и пыток. Один конец палки Андрей положил на край кровати, а другой держал сам. Я как бы сидела на ней. Андрей обнял меня за плечи свободной рукой и мягкими танцующими движениями и разворачиванием палки стал поворачивать спиной к кровати. Через несколько секунд я уперлась в нее икрами ног. Андрей, подхватив за талию, опрокинул меня на кровать на спину и перебросил ногу через палку. Теперь он была помещена по моими коленками. В тут же секунду Андрей, ухватившись за ее концы, запрокинул мои ноги и поджал коленки к моей груди. Юбка соскользнула с моих бедер открыв вид на мои ягодицы и приспущенные трусики. Не давая моим ногам опуститься Андрей быстро привязал концы шнурков пропущенных через окончания палки через кольцо на моей ошейнике. Это была моя новая поза. Следующим своим движением Андрей снял трусики с моих ног совсем. Затем, продев по шнурку через кольца ремешочков на моих ногах, Андрей растянул их широко в стороны и подвязал к концам палки. Вся моя промежность и ягодицы были широко раскрыты и доступны. Руки Андрея легли на мои внутренняя поверхность бедер и начали ощупывать близлежайшие места, поглаживая, пощипывая и массируя их. Я закрыла глаза и почувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Волны накатывались на меня одна за лругой. А Андрей изощрялся в своих пытках все больше и больше. Все мои углубления были опробованы его пальцами, в некоторых местах висели прищепки, глубоко внутрь меня был введен вибратор. Мое тело сотрясали конвульсии, из глаз текли слезы, я корчилась и стонала, рискуя переломать себе руки и ноги.
Я не в силах рассказать подробно, что происходило еще потом и как долго это продожалось. Просто состяние моего возбуждения в тот раз достигла невообразимого. Я была на грани безумства. Помню, как Андрей развязал мои ноги и надел через них женские панталоны. Они плотно облегли моя ягодицы, не давая вибратору выскользнуть. Еще помню, как Андрей совсем развязал меня, замкнул на моей ошейнике металлическую цепь и, поставив меня на колени, а затем на четвереньки, подтянул мою шею к ножке кровати у пола. Еще помню сотрясения оргазма которые прокатывались по моему телу, помню липкую теплую жидкость, брызгающую мне в рот и стоны моего мучителя.
Она знала обо всех моих недостатках, когда знакомилась в сети. Я наказал свою девушку за измену, унизив ее на долгие годы вперед. Читайте мою реальную историю.
Какая подлая виртуальная ложь.
С губ срываются красивые слова, что измена- это грех, на который девушка не решится под дулом пистолета.
Пустозвонные клятвы и обещания, и моральная поддержка в виде воздушного поцелуя.
Фотографии я выложил свои, немного отретушировав их специальной программой.
Моя кличка сверчок. Я низенький и худощавый.
Но я порядочный парень, а девушка, что встретилась со мной, решила, развлекаясь, подсмеяться.
Интересно, а что я почувствую на ложе любви с уродливым молодым человеком?
А вдруг там все заструится? Навряд ли.
Ничего между нами не заструилось, но мне было горячо и приятно.
Она наказывала меня такой круговертью, что седьмое небо казалось подвальным этажом.
Как только мы закончили, откинувшись на спинку, у девушки зазвонил телефон.
Она, задыхаясь, ответила.
Да, Макс, узнала. Сегодня уже не смогу. Извини. Давай завтра у меня. Родичей до 18-00 не будет дома. Ага, все, я поняла. Пока - Лежа в моей кроватке, выдохнула девушка.
Я спрашиваю, а кто это был?
От нахальства меня вырвало прямо на пол.
Завтра я встречаюсь с другим. Ты мне не понравился. Что там было в сети- можешь забыть. Это глупый обман. В реальной жизни я тебя совсем другим представляла - невозмутимо промолвила девушка, оделась и захлопнула дверь.
Я вытер с пола горькую рвоту и начал думать о наказании.
Будучи неглупым пареньком, я зарегистрировался в сети под другим именем.
Начал разыгрывать виртуальный роман, вкладывая в переписку все свое обаяние.
Я наказал свою девицу за измену, наобещав не только золотые горы, но и богатое замужество в душной столице.
Прикинулся знатным, щедрым, имеющим высоченный доход и мускулисто-накаченное тело.
Мы частенько созванивались.
Около 4 месяцев мы “выбирали” свадебное платье, а мне костюм жениха.
Я наказал свою девушка за измену, напрочь подменив ей объективную реальность на вымышленные образы.
Неужели так можно купиться? - думалось мне.
И вот произошла наша первая (пардон, вторая встреча).
Ну здравствуй, “невеста без места”. Ты, наверное, думала, что вот так можно издеваться над ни в чем неповинным молодым человеком. Ликовать при виде скромного парнишки, думая, что ты круче других. Вот тебе черное венчальное платье. Специально пошили на заказ. И “прибор”, который войдет намного глубже, чем мужское достоинство. А теперь иди и пудри мозги очередному писаке - процедил я сквозь зубы и вручил бесовке свадебный подарок.
На следующее утро мы проснулись в прекрасном настроении. Так часто бывает, если накануне немного перебрать алкоголя, а потом иметь бурный секс. Им мы день и закончили, с него и утро начали. Света оседлала меня как дикого мустанга и мы отправились скакать по прериям любви. Время от времени я пошлепывал ее ладошкой по горячей попке, от чего ее движения становились все интенсивнее и интенсивнее. Наконец и лошадка, и лихая наездница достигли финиша. Шлепал я Свету довольно сильно, так что ее попка стала розовой. Когда мы вышли в кухню к завтраку, появилась и Татьяна. Следы на ее попе утратили вчернашнюю багровость, но все равно было видно, что обладательницу славненькой попки накануне неплохо выпороли. Таня пошутила насчет розовой попки старшей сестрички, я отшутился что это была разминка а сюрприз ждет Свету попозже.
Я никогда не сажусь за руль под шафе, так что накануне оставил машину возле дома друзей. И с утра засобирался забрать ее, а заодно приготовить для любимой жены замечательный букетик. Наши друзья жили возле лесопарка, так что взяв машину, я ненадолго заехал в лесочек. Вот и березки, молоденькие и стройненькие с тонкими и упругими ветками. То что надо для хорошей порки! Понимая, что поступаю нехорошо, я все же срезал пяток тоненьких и стройненьких прутиков, сантиметров по 60 длиной, завернул их в кулек и отбыл домой. Вообще-то для моих целей подошел бы и плетеный ремень, служивший домашним воспитательным средством. Судя по рассказам Светы и свежим следам от его применения к Таниной очаровательной попке, сложенный вдвое он был достаточно эффективен. Но мне хотелось подарить любимой жене неизгладимые ощущения, после которых сама идея порки стала бы для нее неприемлемой.
Когда я принес пакетик домой и развернул его, чтобы оборвать листочки и излишие веточки, Света сразу догадалась для чего эти волшебные прутики приготовлены. Она разгуливала по дому в трусиках и беленьком топике, так что реакция ее сосков стала видна мгновенно. Я не удержался и засунул руку ей в трусики, в то самое нежное и ласковое место. Моя любимая и очаровательная кисонька была абсолютно мокрой. Света была готова!
А я, наслаждаясь ее реакцией, предвкушая грядущее лечение жены от пороков воспитания медленно собрал из прутиков букетик, обдал его кипяточком и смазал кончики спиртом. Сугубо из гигиенических соображений. Педант и зануда во всем должен быть таким, даже в порке любимой жены настоящими розгами. Потом обмотал букетик тонкой проволокой... Все, розги были готовы к употреблению. теоретически я был неплохо подкован в вопросах порки. Света всегда охотно и с удовольствием рассказывала как их с Татьяной порол отец, особенно любила она предаваться воспоминаниям о плетеном ремне лежа со мной в постели. Но теперь мне предстояло приобрести практический опыт.
Ну что, Светочка, приступим, - радостно сказал я и помахал в воздухе розгами. Пошли в комнату. Не хочешь Татьяну пригласить в качестве зрительницы?
- А можно?
- Конечно. Так даже привычнее, тем более ты рассказывала что отец порол вас вместе.
Татьяна не заставила себя долго ждать.
- Ну что, спросил я, где тебя пороть и в какой позе? За тобой право выбора.
Света спокойно зашла в нашу с ней комнату, сняла с себя трусики и топик и облокотившись о столик раздвинула ноги и выставила попу. Она как бы поддразнивала и подзадоривала меня. Начинай!
Смелость супруги потрясла меня, но отступать было некуда.
Мне не хотелось делать это и я начал нежно поглаживать розгами тело любимой, прошелся от плечей до попочки, потом погладил нежные окружности ее прелестных ягодиц. Света млела, а я наконец решился...
Я встал немного сбоку, так удобнее было хлестать. Разумется об ударе в полную силу и речи быть не могло. Я занимался тенисом и айкидо, удар у меня был поставлен неплохо. Игра в тенис позволила мне хорошо развить кисть, так что я решил, как говорят, поработать кистью. Взмах и первый удар обрушился на прекрасное тело моей супруги. Именно обрушился, потому что сразу на попе выступили красные полосы, а Света ойкнула. Два! Три! Четыре! Пять. Я сменил позицию и став с другой стороны стал хлестать ее розгами, по другой половинке, создавая на теле симметричный рисунок. Я не щадил любимое обожаемое тело. Клин клином вышибают - это известно. Поэтому я решил высечь свою супругу так, чтобы дурные мысли о порке навсегда исчезли из ее хорошенькой головки.
Света держалась стоически, постанывала, хотя я разошелся не на шутку. Она старалась периодически сжимать и разжимать ягодицы в такт ударам розги. К концу первой двадцатки попа и бедра постепенно приобрели почти свекольный цвет. А кожа выглядела так, будто на нее насыпали кашу покрашенную в красный цвет. Я понял смысл выражения "березовая каша".
Ну как самочувствие? Участливо спросил я супругу и нежно провел рукой по ее возбужденной груди. Соски были каменные. А дальше нежно пальчиком я попробовал ее влажную кисульку, мокренькую и жаждущую.
Света держалась молодцом и сказала, что терпимо и просто спросила:
Сколько осталось?
Десяточка, чтобы не отставать от Татьяны. Только ты получишь ее не по попе, а по спине. И с этими словами я со всей силы хлестнул супругу по верху спины. А потом еще и еще, и так десять раз. К концу порки тело моей любимой Светульки выглядело и красиво и ужасно одновременно. Но я понял постыдную для себя вещь, мне нравилось хлестать любимое и обожаемое тело ничуть не меньше, чем целовать и ласкать. Следы от розг возбуждали, они придавали особую сексуальность прелестному телу Светланы.
Татьяна с интересом наблюдала за сечением своей сестрички, и по окончании экзекуции тактично удалилась. Якобы за волшебной мазью. Тактичная девушка! А я избавившись от одежды сзади вошел в Свету. Это не потребовало никаких усилий, ее мокрющая кисюшка просто жаждала хорошего утешительного массажика изнутри. Тем более массажный инструмент был в полной готовности.
Секс был сумасшедший, Света визжала и стонала, оргазм был не оргазмом, а настоящим цунами. Да и я, признаться, не испытывал еще такого удовольствия, хотя поза, когда я брал жену сзади была из наших излюбленных.
В итоге получилось совсем не так, как планировал я, а скорее совсем наоборот. И не излечил я Свету от "пагубного порока", а скорее сам целиком поддался ее "тлетворному" влиянию. Женщины всегда добиваются, чего хотят.
Эта порка настоящими березовыми розгами открыла новую страницу в наших с ней отношениях.
Рецензии
Классно, секси!
По моему скромному мнению, такие наклонности живут в каждом человеке.
А кто клянется, что в нем не живут, пускай хоть раз получит по голой попке.
Лично я возбуждаюсь от одного прочтения и фильма, что прокручивается в голове.
И здесь вовсе нет и тени мазохизма: ведь хочется приносить не боль и унижение, а заботливо доставлять удовольствие!
Сама пишу об этом, заходите, если будет желание, у меня все о прекрасном и запретном.
Мазохизм - это скорее понятие некоего психологического состояния. Моя жена просто возбуждается во время порки, даже в процессе ожидания. Такова уж ее физиология. Но в жизни это сильный волевой человек, как и ее младшая сестра. Та вообще термоядерный бульдог. А в школьные годы обеих регулярно порол ремнем отец, любил, но порол плетеным ремнем по голой попе. Плетеным потому что он сильнее по ощущениям, но не оставляет следов. Мой тесть кстати крупный специалист по рефлексотерапии, имеет свой кабинет.
Василию Киндинову
Купец третьей гильдии Гаврила Кузьмич Хомутов был доволен своей жизнью: удалась! Смог правдами и неправдами вырваться из деревни с конфузливым названием Мошонки. Недалеко – в уездный Мещовск.
Лиха беда – начало! Возраст в самом соку: чуть больше сорока. Только успевай получать от жизни подарки! Там, глядишь, в Калугу со всем семейством перебраться удастся, а то и в Москву.
При слове «Москва» перед глазами Гаврилы Кузьмича волшебным образом возникали разноцветные купола собора Василия Блаженного. Он начинал чувствовать блаженство и умиротворение.
Москва! Москва! Москва!
Пока же, Мещовск, как сообщает Путеводитель по Калужской губернии: 48 лавок,6 церквей и 448 домов. Один из них его - Гаврилы Кузьмича Хомутова.
Стоит на берегу Туреи. Реки, не то, что бы широкой, но коварной. Прошлым летом бабы купались в ней, затянуло одну - Секлестею, закрутило. Не нашли - пропала!
А так – тишина. Вода – зеркало: смотришь в неё – душа радуется, сердце клокочет в груди.
Хорошо жить на свете!
С этой облагораживающей и обнадёживающей мыслью Гаврила Кузьмич вспомнил – сегодня же суббота! День в семействе Хомутовых особенный.
С раннего утра начинались хлопоты.
Женская половина: супружница Феодосья Ивановна и дочь Варвара(на Великий Пост 14 исполнилось!) шли на кухню тесто месить, пироги разные печь, да рыбу разделывать. Не царскую, правда, осетрину или стерлядь – свою, турейскую: карпа и леща.
К застолью готовиться. Хоть, и Пасха прошла – грех не вкушать посланное Богом!
Пока Феодосия и Варька возились на кухне, его «мальчишатник»: двенадцатилетний Прошка и десятилетний Ванька отправлялись ломать прутья для своего и сестринского «филейного воспитания».
Работёнка – не простая! Выбрать прут подлиннее, по - гибче, чтобы сёк больнее. Последние условие было главным при приёмке работы.
Гаврила Кузьмич не раз задавал себе вопрос: злой он или жестокий так сурово воспитывать детей? И всегда отвечал на него однозначно: ничуть. И отец он примерный и в общении добрый, и с соседями и друзьями хлебосольный.
Как же иначе мальчишек воспитывать? Они же будущие продолжатели дела его купеческого. Их необходимо в воле держать, иначе всё по миру пустят и никчемными станут!
А Варька? Ей девство, целомудрие беречь, чтобы хорошего мужа иметь, жить с достатком, в радость.
Что для этого надо? Сечь её чаще, сильнее, да на колени под образами Святыми ставить. Золотой девка вырастет, а так медный позеленевший пятак.
Долг родительский через филейные части внушать детям нравственность и дисциплину. Иначе стыда от них не оберёшься!
Часто вечерами, а чаем, Гаврила Кузьмич беседовал с дочерью и сыновьями об основах домашнего воспитания, внушал им библейскую истину: «Кого любит Господь, того отмечает и наказывает». Батюшка Агафон – настоятель Мещовского городского Храма считал Гаврилу Кузьмича «начитанным христианином». Не зря!
Супружнице своей Феодосье, он за чаепитием не раз повторял, что Господь завещал «исцелять человека в субботу».
Как?
Сечь розгами. Не зря же в Притчах записано: «Розги и обличения дают мудрость».
Хотя, честно сказать такого внушения для Феодосьи Ивановны и не требовалось. Её в детстве саму секли как сидорову козу. Она любила говорить детям: «шрамы неделями не сходили».
Зато в люди выбилась, живёт – как сыр в масле катается, супружница отменная и мать не плохая.
- Ты должна раз и навсегда помнить: не отец тебя сечёт. Господь направляет его руку и назначает количество ударов.
Умные слова, умной женщины!
Варька, правда, всегда соглашается с матерью – знает: слово поперёк, сразу получит «субботнюю надбавку» в несколько раз превосходящую само наказание.
Таковы порядки в доме Гаврилы Кузьмича, единые - для всех. Для семейства Хомутовых, и для обязательно приходящих к ним на субботнее застолье и филейное воспитание, приказчика Федула Никанорыча Корзинкина с супружницей Степанидой Игнатьевной и сыном Васькой.
В своём доме он глава и хозяин!
Зря, что ли выбивался в купцы третьей гильдии?! Каких трудов стоило набрать необходимые по закону 8.000 рублей, заиметь три торговых лавки. Две «для виду» - в них он поместил склад мануфактуры и бакалеи. Одной - действующей на городском базаре. В ней и заправлял делами Федул Корзинкин. Мужик неторопливый, основательный, носивший картуз с чёрным лаковым козырьком и, выбритый всегда гладко.
Доверять ли ему или нет, Гаврила Кузьмич не знал. С одной стороны, приказчиков не вороватых в природе не существует, с другой никогда подобное за Федулом не замечалось: чего зря на человека напраслину возводить?
Притянуть же его по - ближе к себе, против этого Гаврила Кузьмич не возражал. Кто знает? На всякий случай. Заодно и Ваську повоспитывать филейно.
Лишняя порка мальчишке никогда не помешает!
Чтобы не мешать Фене (так по домашнему он звал свою Феодосию) и Варьке (за ним числилась привычка прийти на кухню и проверять пальцем сготовленное) Гаврила Кузьмич отправился в монопольку за водкой. Без неё застолье – не застолье и суббота – не суббота.
Благо через дорогу. Выбрал несколько бутылок покрепче – с расчётом наследующую субботу; о грядущем повышении акцизов на водку, о русском народе «вечно пьяном».
Пока говорили, и полдень наступил, а с ним и недалёкое застолье с филейным воспитанием.
Любил это время Гаврила Кузьмич! Что в лавке сидишь, словом не всегда удаётся переброситься. Кто же ты такой – не знает никто.
Здесь же – он во всей красе свой Хозяина и Главы дома!
Вернувшись, Гаврила Кузьмич обнаружил накрытые снедью столы и, ждущих его со свежесрезанными розгами Прошку с Ванькой.
Недаром отец Агафон чтил христианскую учёность Гаврилы Кузьмича. Слова в Святых Писаниях воспринимались им жизненно. Он находил в них опору и смысл семейного существования.
Прошка и Ванька стояли перед ним голыми, как и положено по христианской традиции: «Быть чистыми перед глазами Господа ничто не должно быть срыто от него». Стояли, уныло переступая с ноги на ногу, зная хорошо, что их ждёт дальше.
Вот, стервецы! С малолетства секу, а не могут боль пересилить! Вырвалось само собою:
- Уже испугались?! Мужики называется! Получите свою норму в троекратном размере!!!
Мальцы в ответ захныкали, загундосили, размазывая слёзы по лицу и утирая ладонями сопли.
- Показывайте что принесли!
В руках Гаврилы Кузьмича оказался внушительный пучок прутьев. На некоторых остались листочки. Было видно: Прошка с Ванькой опасаясь, что их работа не зачтётся из-за «жалости к себе» (такое бывало уже не раз) наломали с запасом.
Гаврила Кузьмич посмотрел на сыновей с презрением, выдернул прут из самой середины пучка:
- Живо! Один к одному!
Мальчишки наклонились, подставив под отцовскую розгу ещё не разрисованные полушария.
Гаврила Кузьмич стегнул прутом Прошку, тот взвизгнул – больше для порядка, след был еле заметный. Взяв другой прут, Гаврила Кузьмич опробовал его на Ваньке. Тот держался молодцом - не пикнул. Так попеременно розга за розгой опробовал все на мальчишеских филейных частях.
Прошка расквасился, рыдал навзрыд. Ванька, хоть, и покрикивал изредка держался мужественно.
Бывает же такая разница! Всего два года. Старший рамазня и нюня, младший - терпеливый и выносливый.
Сама собою пришла в голову спасительная мысль: придётся Прошку сечь ежедневно - страх боли болью из него выбивать!
Из тридцати двух отбраковал всего четыре прута. Сломал их пополам, чтоб не путались.
- Варька, ты где – присоединяйся к братьям! Тащи горох под иконы и на колени все трое!!!
Каждый раз так: сопливка ещё, а женское в ней бродит, крутит, рвётся наружу. Свои правила хочет в доме установить. Не выйдет! Он поилец и кормилец семьи и ему решать, что и как, а не бабам с их куриными мозгами!
Краем глаза Гаврила Кузьмич увидел, как вошла в зал Варька, красная как всегда от стыда (и откуда силы у девки на него берутся?!), таща, обхватив руками воспитательную скамейку. Отполированную до блеска, поколениями поротых на ней. Вслед за дочкой и скамейкой шла, нет, плыла лебединой походкой его Феничка. Её (и это прекрасно видел и понимал Гаврила Кузьмич) предстоящее филейное действо по женски возбуждало и приподнимало над медленным, невыносимо однообразным и скучным течением жизни.
- Странные они бабы, - подумалось Гавриле Кузьмичу, - под ударами корчатся, орут, матушку с Господом вспоминают, а тянутся к ним, хотят…
Варька, всё-таки, вышколенная девка. Скамейку поставила прямо напротив столов. Обзор великолепный!
Тут и колокольчик в сенях зазвенел.
Корзинкины пришли!
Радостно защемило сердце.
Человек основательный, христианин примерный, охранявший супружество как зеницу, Гаврила Кузьмич даже себе боялся признаться, что неравнодушен к Степаниде Игнатьевне.
Какая она Степанида – Стёпка!
Двадцать три исполнилось. В тринадцать Ваську родила, как и было всегда положено на Руси!
Разве не восхитительно, головокружительно и в свои сорок с гаком произносить строго:
- Стёпка – на лавку!
Да. Взрослых женщин в семействе Хомутовых тоже секли по субботам. Откуда взялся такой обычай Гаврила Кузьмич ни себе, ни домашним объяснить не мог. Но знал: Отец сёк его мать, дед – бабку, прадед – прабабку. Давний обычай.
Для него – исполнение традиции предков, было ещё и сладостно – приятным занятием. Голая Стёпка имела изюминку, занимавшую после порки воображение, а иногда захватывавшую сны.
Федул, наезжая в Москву за товаром покупал там не только соль, сахар и ситец, но и похабные заморские журнальчики. Был у него на Сухаревке знакомый книжник.
В журнальчиках Федул и вычитал, что жена должна иметь «французский вид», ну совсем, без волос, спереди на теле, как малолетка. Мол, небритыми крестьянки, да прачки в городах остаются.
Для Федула слова эти прозвучали как приговор. Он всегда тянулся к господскому, аристократическому. Уговаривать Стёпку долго не пришлось. Ей откровенно понравилась «французская затея».
Понравилась она и Гавриле Кузьмичу, с Фенькой же – застопорилось.
- Не хочу ходить общипанным цыплёнком, изгаляйся на Варьке. Ей рано ещё бабский вид иметь…
Так вот и поселилась Стёпка в его воображении и снах.
Было одно, очень важное для Гаврилы Кузьмича отличие женской порки от детского филейного воспитания.
Сёк он их не розгами. Что они им, задастым? Как слону дробинка.
Порол их «дураком». Плёткой, которую отец невесты передавал мужу во время венчания. Название – меткое: дурак - дурь женскую выбивает!
- Что ж, начали!
Этими словами Гаврила Кузьмич всегда начинал субботние воспитательные застолья. Произнёс он их и сейчас, наблюдая не без гордости за свою семью, как дети, стоя под образами на горохе усердно молились, разгибаясь и нагибаясь, выставляя напоказ, пока ещё не полосатые заднюшки. Как Фенька и Стёпка уединились за ширмой, чтобы раздеться и предстать перед мужчинами во всём женском великолепии и силе.
«Дурак» висел на самом видном месте, в зале, на стене. Стёпка голая, в восхитительном «французском виду», сняла его, подошла к Гавриле Кузьмичу. Присела перед ним в глубоком реверансе (подумалось: в гимназии что -ли научилась?).
- Возьми, Гаврила Кузьмич. Учи жизни – не разумную!
Улыбнулась.
Стёпка не легла, а села верхом, обхватив длинными ногами скамейку, наклонилась.
- Секи – не жалей!
Сказано – сделано. Гаврила Кузьмич взмахнул плёткой не высоко и не сильно. Увидел, как вспухли на спине и ногах рубцы, как задорно скачет под ударами Стёпка. Стало ему завидно сильно. Ни Фенька, ни мальчишки, ни, тем более Варька, ничего подобного проявить не могут. Орут, как недорезанные свиньи!
В сердцах, Гаврила Кузьмич взмахнул по - выше, по- сильнее, дёрнул плётку на себя: раз, другой. Рубцы пламенели, наливались кровью. Плётка – не розга.
Стёпка – хоть бы хны. Радуется, светится счастьем!
Вот это - выдержка.
Куда, до ней Феньке. Сразу же стала крутиться на лавке, хвататься руками, закрываться ими от ударов, кричать.
Позор, да и только!
Врезал ей на прощанье тройку – другую сильных ударов: завыла белугой.
Что с неё взять?
Отправил её, а заодно и Стёпку под иконы, в угол, на горох, стыд и срам, да грехи свои замаливать.
Пока женщины усердно молились то громко, то произнося тихо, еле слышно:
- Господи, спаси и помилуй!
Дети по росту выстроились перед отцами, наливавшими друг другу «мерзавчики с водкой и закусывавшими «горячительное» солёными огурчиками и жареной рыбой.
«Воспитательная шеренга» - придумка Гаврилы Кузьмича.
Как-то он заметил, что Прошка и Ванька по- мужски возбуждаются смотря на то, как он сечёт Варьку. Дело Хорошее! Мальчишкам полезно видеть (в жизни не раз пригодится) подчинение женщины, а ещё лучше, девочки, мужчине – отцу. Так все мы подчиняемся Господу, нашему Создателю! Беда лишь в том, что Варька не видит, как братья реагируют на её порку.
Вот и пришла ему в голову «воспитательная шеренга».
У мальчишек удики натягиваются струною, Варька – рядом свёклой вареной. Пусть привыкает тоже к подчинению мужскому. Иначе: какая из неё жена? Так, необъезженная кобыла!
По старшинству первой сёк Варьку. Она тоже не легла, встала коленями на скамейку. Не случайно. Гаврила Кузьмич использовал порку дочери и для другой цели: проверки её девства.
Иногда он благодарил Господа, что живут они в заштатном Мещовске, где соблазнов и кавалеров с гулькин нос. Но контроль всё равно необходим.
К тому же, Гавриле Кузьмичу нравилось смотреть, как изгибается Варькина спина под ударами, подрагивают груди и выстреливают из них соски.
«Красивка» - одним словом, говорил он себе, стегая орущую и просящую после каждого удара прощения дочь. Сёк сильно по- женски, между округлых выпуклостей. Так чувствительней и больнее. Девка должна знать мужскую руку – своё место в семье и жизни, уметь не только подчиняться, но и принадлежать мужчине!
Магическое слово «принадлежать!»
От него всегда потели руки у Гаврилы Кузьмича, удары становились сильнее, безжалостнее.
Принадлежать!
Добивался всегда и от Феньки, и от Варьки, и огольцы стелются – полностью в его воле, - а мало!
Стёпка хорохорится, под плёткой ржёт, как пьяная лошадь - всё нипочём. Спрашивал у Федула: как, такая получилась? Говорит: всегда к боли не чувствительной была. У Стёпки спрашивал - не ответила, захохотала. Снова захотелось сечь её и сечь. «Дураком». Потому-что Стёпка не дура, а кто?
Мальчишки убрали скамейку, отодвинули стол. Знают: слишком вольготно для них на скамейке лежать.
Прошка, как старший «стал в позу» первым. Согнулся пополам, обхватил руками коленки, напряг филейные части. Варька,как девка, была избавлена от счёта ударов: громкого,отчётливого. Для мальчишек он был обязательным. Не отблагодарённые и не сосчитанные удары не засчитывались. Тяжело – знаю. Но, кто сказал, что порка – это легко и не мучительно?!
Засвистели розги, заорал пацан. Не до счёта ему, тем более, не до благодарности. Криком и страхом исходит, хорошо ещё не писается. Бывало такое с ним раньше…
Стыдобище вселенское!
Стегал безжалостно, дёргал на себя розгу, кровь пошла – остановился. Посмотрел: и снова ещё сильней, сильней по всему телу (только бы яички не задеть!)
Охрип Прошка, в крови весь – суровая наука!
Не успел он разогнуться, как на спину к нему лёг Ванька. Обхватил ногами, трясётся, боится, что так же жестоко высеку, как брата. Не зря!
Давно, ещё на прошлое Рождество, Гаврила Лукич, заметив Ванькино хныканье решил из него мягкость для будущего купца не позволительную розгой выбивать. Не только по субботам, каждый день, а то и по несколько раз на день.
Купцами так просто не становятся!
Сейчас же Господь велел отделать так, чтобы мать и отца своих забыл лишь в покорности и благодарности вспоминал!
Зрелище неописуемое!
Внизу Прошка, согнувшись, красный как рак стоит, слёзы и сопли льёт. Над ним Ванька под розгами елозит, извивается, кричит,как раздавленная телегой кошка, не забывая и успевая вставлять «Спасибо!» и счёт ударов. Исполнительный мальчик.
Ваську Корзинкина секли «родительской поркой» снова на скамейке. С одной стороны встал Гаврила Кузьмич, с другой – Стёпка, как была голая, иссеченная.
Пошла работа: вжик! вжик! вжик!
Мальчишка едва успевал увёртываться о одного удара, как его тут же настигал другой. Дрожит, вьётся на скамейке, но не кричит. Благодарит спокойно и так же спокойно отсчитывает удары. Весь в мать…
И крови нет. Одни чёрно – синие полосы. Такого запори – ничего не услышишь от него, не поймёшь.
- Хватит!
Гаврила Кузьмич взял за руку Стёпку. Стыдно было самому себе признаться, что он, поря, совсем не смотрел на Ваську, стегал в такт, уставившись на Стёпку: возжелал её, захотел.
Хотя бы прикоснуться, случайно, или для дела. Взять за руку, остановить…
Прикоснулся. Остановил. Как молния пролетела!
Скорей за стол! К водочке, грибкам, огурчикам солёным, пирожкам – от греха по - дальше.
Федул, он-то мужик выдержанный, виду не показывает, рюмку за рюмкой наливает, грибочки, да огурчики нахваливает. Приказчик, одним словом. Человек подневольный, зависимый. Но место своё знает.
В их лавке на базаре полный порядок. В ней не только чай, сахар, табак – одежда всякая: портки, сорочки, башмаки. Запутаться что и как – просто. У Федула товары разложены по полочкам, подписаны. Любо – дорого посмотреть: дисциплина.
Она везде нужна. В деле купеческом и деле семейном. Без неё жизнь превратиться в труху.
- Собирайтесь к Всенощной!
Фенька, Стёпка – баню! Помойте детей и помойтесь сами! Чистыми надо к Господу приходить…
Должен сознаться, я не был идеальным мужем. Люблю, знаете, выпить с друзьяи пивка, сходить налево. Вот в одно из таких левых похождений я подхватил заразу. Естественно, заразилась и моя благоверная. Скандала не было, чему я был немало удивлен. Зато она продолжила колоть мне лекарство для профилактики и заставила глотать какие-то витамины. Это ее месть. Приходится терпеть, так как болезнь лишила меня работы и жена теперь является кормильцем семьи. Все дело в том, что я умудрился передать заразу своей директрисе. Вот здесь уже был скандал и я с треском вылетел с работы.
Поскольку я сижу дома, вся хозяйственая часть оказалась возложена на меня. Лишь по выходным, в качестве хобби, моя Дашенька, так зовут жену, проводит уборку квртиры и моет посуду, да и то иногда. Зато все остальное теперь входит в мои обязанности. Поначалу я пришел в ужас, но теперь мне это не кажется таким уж сложным - ко всему привыкаешь, даже к просмотру жениных мыльных опер вместо футбола.
Работу я так и не нашел, а Дашка не настаивала, даже наоборот отговорила от пары интересных предложений. При ее зарплате она вполне может содержать мужа, занимающегося домашним хозяйством, так она мне заявила, а я согласился.
Зато в наших с Дашей отношениях возникло что-то невероятное. Возможно это все потому, что я освободил жену от домашних хлопот и она не так утомлена. Не знаю. Но это просто улет, причем каждую ночь все дальше и дальше.
Мое положение домохозяйки давало много возможностей на мелкие приятные шалости типа сходить налево - болезнь меня ничему не научила. Совершенно ничему. Это и привело к очередному плачевному результату. В одно из подобных приключений я подцепил та-акую телку. Вернее это она меня подцепила, но это дело десятое. Важен результат. Когда мы сели в ее машину, меня словно бейсбольной битой по башке шандарахнули.
Очнулся я, как это ни странно, дома, в своей постели. В голове какой-то туман, ну ничего не соображаю и не помню, что было. Из тумана появилась моя Даша и заставила выпить какую-то гадость, от которой стало яснее в голове.
Полежи минут пять, отойди, - посоветовала Жена и растворилась в тумане комнаты.
Постепенно туман в голове исчез и я смог убедиться, что действительно нахожусь в своей постели. Мой живот был готов взорваться, но что-то мешало. Это что-то перекрывало кишечник и вполне реально мешало лежать на спине.врнувшись на бок, чтобы нащупать эту непонятность, я обнаружил, что на мне Дашкина шелковая ночнушка. Мало того, на мне оказались ее трусики. В заднице действительно была вставлена затычка. Попытка вытащить это потерпела фиаско.
Даша помогла мне с решением этой проблемы и я с облегчением закрылся в туалете. Уделив внимание проблеме затычки, я не обратил на другую. В туалете я обнаружил, что мой друг заневолен между ног при помощи металлических колец, пропущенных сквозь кожу. Любая его попытка возбудиться сопровождалась болью. Зато под трусиками был плоский животик. Что со мной сделали?
На выходе меня уже ждала жена с затычкой, смазанной вазелином. Что она себе воображает? Ноя смиренно принял это.
Зачем это нужно? - только простонал я.
Ну. Это приучит твой анус к нашим будущим играм. А если ты спрашиваешь про член, то это твое наказание за беспутство. Сперва ты оденешься, потом я все объясню.
Мне было предложено нарядиться в платье. Черт, я же мужик! Но я безропотно оделся. Меня удивила гладкость моей кожи и отсутствие растительности на ногах и груди. Не было синевы на подбородке. Все было идеально гладко. Даша объяснила, что пока я был без сознания мне сделали лазерную эпиляцию. Сделав мне макияж, она протянула мне украшения, велев их надеть. С браслетом, колечками и кулоном проблем не было, но сережки... С ними тоже проблем не оказалось. Что мне еще сделали пока я был без сознания? Я оглядел себя в зеркало - симпатичная телка вышка. Но мне это сильно не нравилось.
Подошла Даша с конвертом и какой-то коробочкой.
Теперь о наших печальных делах, - жена протянула мне конверт. - Взгляни, - в конверте обнаружились фотографии, доказывающие мое беспутство за последний месяц. - Ничему тебя болезнь не научила, поэтому я решила, что тебя следует проучить. А потому... - в коробке оказались какие-то ампулы. - Это лекарство я тебе колола по трети ампулы, думая, что ты остепенишься. Теперь доза будет увеличена до целой ампулы. Это не лекарство от грибка, это смесь гормонов, вызывающих феминизацию. Одна ампула в неделю не принесет особенного ущерба, ты останешься мужчиной, хотя кое-что в тебе немного изменится. Теперь о твоем наказании. Оно продлится тридцать недель, ровно столько, сколько ампул в этой упаковке. Все это время ты должен оставаться женщиной - тоже часть наказания. По истечении этого срока я тебя освобожу. Далее, твоя жизнь будет регламентирована правилами. По-началу простыми, но постепенно я буду их ужесточать. С каждым уколом, я буду сужать рамки этих правил. В идеале это будет происходить еженедельно. Однако, в случае нарушения правил тебя ждет наказание в виде дополнительного укола. Каждый новый укол - более строгие правила. Чем больше нарушений допустишь, тем дальше продвинешься на пути превращения в женщину. Все предельно просто. А теперь первый укольчик.
Никакая наука мне в прок не шла. Мне не нравилось изображать женщину, но все мои протесты вели к одному результату - лишняя доза гормонов. Тридцать недель? Как бы не так. Придя к выводу, что я не исправляюсь, Даша ввела новое наказание в виде увеличения срока моего пребывания в образе Марьяны, так она стала меня называть.
Несмотря на то, что все происходящее мне не нравилось, мое положение не казалось мне таким уж ужасным. В чем-то даже приятным. Как мужчина я ничто, но Дашины фантазии уносили нас на седьмое небо блаженства. Произошедшие во мне изменения позволяли получать довольно приятные ощущения во время наших ночных игр.
Только через год мне удалось избавиться от колечек, удерживавших член между ног. Они больше были ни к чему.
Несмотря ни на что, мы с Дашей продолжали любить друг друга. Не в плане секса или страсти. Даже не будь между нами интимной близости, мы продолжали бы любить друг друга платонически. По крайней мере это касается меня. Я люблю ее, иначе ей не удалосьбы проделать со мной все то, что произошло. Думаю, она тоже любит, по своему. Иначе она не настаивала бы на сохранении моего мужского состояния де-юро, хотя я женщина де-факто.
Неизменной осталась и еще одна черта моего характера. В первый раз я провела ночь с мужчиной после банкета, на который Даша привела меня как свою подругу. Не помню, как его звали, но мне понравилось. Очень. С тех пор я вновь бегаю от Дашки налево, но только теперь не по девочкам, а по мальчикам. Ну ничего мне с собой не поделать.
Загрузка...
